Неточные совпадения
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять
страшная идея
убийства поразила ее. В переменившемся тоне его слов ей вдруг послышался убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю. Ни грабежей, ни
убийств, никаких
страшных случайностей не бывало там; ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их.
Это было так неожиданно, так глупо, что я расхохотался. И тотчас же туго закрученная пружина во мне — лопнула, рука ослабела, шток громыхнул на пол. Тут я на собственном опыте увидел, что смех — самое
страшное оружие: смехом можно убить все — даже
убийство.
Степан действительно не видел ничего
страшного в этом
убийстве. Ему на службе пришлось расстреливать солдата, и, как тогда, так ж при
убийстве Ивана Миронова, он не видал ничего
страшного. Убили, так убили. Нынче его, завтра меня.
Только в остроге я слышал рассказы о самых
страшных, о самых неестественных поступках, о самых чудовищных
убийствах, рассказанные с самым неудержимым, с самым детски веселым смехом.
Иной и не убил, да
страшнее другого, который по шести
убийствам пришел.
Все люди нашего христианского мира знают, несомненно знают и по преданию, и по откровению, и по непререкаемому голосу совести, что
убийство есть одно из самых
страшных преступлений, которые только может сделать человек, как это и сказано в Евангелии, и что не может быть этот грех
убийства ограничен известными людьми, т. е. что одних людей грех убить, а других не грех.
Говорят часто, что изобретение
страшных военных орудий
убийства уничтожит войну; война уничтожит сама себя.
Девочка скороговоркой рассказывала всегда что-нибудь
страшное — о каком-то таинственном
убийстве актрисы офицером, о рыбаках, унесённых на льдине в море, и — снова о любовных драмах.
— 5 января того же году писал он к Философову: «Терпение мое час от часу становится короче в ожидании полков, ибо ежечасно получаю
страшные известия; с другой же стороны, что башкирцы с всякою сволочью партиями разъезжают, заводы и селения грабят и делают
убийства.
— Эй, юноша, того-этого, не баламуть! Раз имеешь личное, то живи по закону, а недоволен, так жди нового!
Убийство, скажу тебе по опыту, дело
страшное, и только тот имеет на него право, у кого нет личного. Только тот, того-этого, и выдержать его может. Ежели ты не чист, как агнец, так отступись, юноша! По человечеству, того-этого, прошу!
За ухом взрылось что-то очень
страшное, красное, исподнее и замочило русые кудряшки, но ворот шитой шелками косоворотки оставался еще чистым — как будто не дошло еще до рубашки ни
убийство, ни смерть.
Судебно-медицинским вскрытием было обнаружено, что Федя умер от удушения, и приведенный к его трупу Сергей, при первых же словах священника о
страшном суде и наказании нераскаянным, расплакался и чистосердечно сознался не только в
убийстве Феди, но и попросил откопать зарытого им без погребения Зиновия Борисыча.
Чувствительные и дидактические романы m-me Жанлис и Дюкре-Дюмениля, слезные, идиллические повествования Августа Лафонтена и Коцебу,
страшные приключения с подземельями,
убийствами и привидениями, описываемые знаменитою Анною Радклиф, — все это поглощало всеобщее внимание, приковывало к себе исключительный интерес всех читающих классов общества…
Страшны не грабежи, не
убийства, не казни. Что такое грабежи? Это переходы имущества от одних людей к другим. Это всегда было и будет, и в этом нет ничего
страшного. Что такое казни,
убийства? Это переходы людей от жизни к смерти. Переходы эти всегда были, есть и будут, и в них тоже нет ничего
страшного. Страшны не грабежи и
убийства, а страшны чувства тех людей, которые ненавидят друг друга, страшна ненависть людей.
И особенно теперь, когда темная туча собралась над родной стороной, когда последней угрожает
страшная опасность от руки более могущественной и сильной соседки-Австрии, после этого несчастного
убийства в Сараеве австрийского наследника престола эрцгерцога Франца Фердинанда, [15 июня 1914 г. в Сараеве, городке, принадлежащем по аннексии Австрии и населенном по большей части сербами, были выстрелами из револьвера убиты эрцгерцог Франц Фердинанд с супругой.]
убийства, подготовленного и проведенного какими-то ненавидящими австрийскую власть безумцами, и которое австрийцы целиком приписывают едва ли не всему сербскому народу!
В этом же поселке жила одна поселянка Вера Андреевна Смельская — еще далеко не старая, но болезненная девушка, она была сослана за
убийство своего незаконного ребенка и всю свою жизнь мучилась
страшным раскаянием.
Около полугода со времени женитьбы этот
страшный кошмар наяву, казалось, совершенно оставил его — он забыл о прошлом в чаду страсти обладания красавицей-женой, но как только эта страсть стала проходить, уменьшаться, в душе снова проснулись томительные воспоминания, и снова картина
убийства в лесу под Вильной рельефно восставала в памяти мнимого Зыбина, и угрызения скрытой на глубине его черной души совести, казалось, по временам всплывшей наружу, не давали ему покоя.
Омыв в снегу лезвие ножа, он спокойно обтер его о полы кафтана и вложил в ножны. Самое
убийство ничуть не взволновало его; в его
страшной службе оно было таким привычным делом. Он даже почувствовал, что точно какая-то тяжесть свалилась с его души и ум стал работать спокойнее.
— Разделаем мы поляков под орех, будут знать, как изменнически убивать людей. Как осквернять
убийствами страшные дни. Пора их урезонить.
О допросе дочери Петра Иннокентьевича Марьи Петровны, уехавшей почти одновременно с открытием
убийства совершенно неожиданно в Томске, нечего было и думать без того, чтобы не навлечь, как полагал Хмелевский, на свою голову
страшный гнев всемогущего богача — ее отца.
Княжна задремала, но сон ее был тревожен и томителен. Это было, скорее, какое-то полузабытье, сопровождавшееся грезами. Перед ней встали одни за другими все
страшные моменты рокового дня
убийства Никитой княжны и княгини Полторацких. Ей ясно представилась проходная комната перед спальней княжны и
страшная сцена
убийства и насилия. Стон княжны звучал в ее ушах и вызывал капли холодного пота на ее лоб. Княжна вздрагивала во сне, и на ее лице было написано невыносимое страдание.
Страх
убийства, отравления, обмана, самых
страшных преступлений в своей семье и между своими домочадцами не оставлял его.
Я знаю теперь, что самое
страшное по своим последствиям зло мира —
убийство на войнах, заключения, казни, истязания людей совершаются только благодаря этому соблазну, во имя которого снимается ответственность с людей, совершающих зло.
То же самое и революционеры каких бы то ни было партий, если они допускают
убийство для достижения своих целей. Сколько бы ни говорили они о том, что, когда власть будет в их руках, им не нужно будет употреблять тех средств насилия, которые они употребляют теперь, — поступки их столь же безнравственны и жестоки, как и действия правительств. И потому точно так же, как и злодейства правительств, производят такие
страшные последствия: озлобления, озверения, развращения людей.
Обе выходки Фебуфиса, как и следовало ожидать, не прошли даром: первая оскорбила правительство его страны, и Фебуфису нельзя было возвратиться на родину, а вторая подняла против него
страшную бурю в самом Риме и угрожала художнику наемным
убийством.